Борис Чулков. Он милостию Божьей был поэт

Пойду к Чулкову

«Пойду к Чулкову. Он часто так говорил, – вспоминает друг Николая Рубцова Нинель Старичкова, – может, к кому другому занесёт его, но, уходя, говорил только это...»

В ноябре 1965 года коренной вологжанин Борис Чулков, поэт и переводчик, был вызван в Вологодскую писательскую организацию. В комнате, помимо Александра Романова, находился человек в пальто. Судя по небольшому чемоданчику и валенкам, неуместным в сырую погоду, – приезжий.

«Знакомься, – представил гостя глава писательской организации, – Николай Рубцов, поэт, наш земляк. Учится заочно в Литературном институте. Приехал из села Никольское. Жить там в настоящее время не может. Не можешь ли временно приютить?»

Сам Чулков ничего не имел против – молодой человек располагал к себе скромностью и немногословием, но предстояло спросить разрешения у матушки. Та, после недолгой беседы с будущим постояльцем, дала согласие.

Так в старинном двухэтажном деревянном доме № 57 на улице Гоголя началась жизнь Николая Рубцова в Вологде.

Его поселили в одной из трёх комнат на втором этаже, принадлежавших семье Чулковых. Сюда вела изрядно обветшавшая, однако же вымытая добела лестница с тонкими, скрипучими половицами. Окошко Рубцова – пятое, если считать от балкона – выходило в сад. Тот был по-осеннему мокрым и опустевшим.

Рубцов на семинаре молодых писателей

В декабре 1965 года вологодская зима заговорила «на звучном русском языке» – в городе состоялся семинар молодых писателей. Там Борис Чулков впервые услышал стихотворения Николая Рубцова в авторском исполнении.

«Мы были потрясены, – признался Борис Александрович, – новизной этой поэзии, её силой».

«Было странно, – продолжал Чулков, – что Рубцов был представлен на встрече молодых как поэт начинающий. И ещё была очень обидной для него, я заметил, реплика руководителя семинара: «Лирика лирикой, но надо быть ближе к жизни. Актуальнее». Рубцов не спорил, но я видел, что он весь кипит...».

Разговор был для двоих

О декабрьском семинаре в Вологде можно прочесть и в книге Нинель Александровны Старичковой «Наедине с Рубцовым». Там же она описала весьма интересные подробности их совместного визита к Борису Чулкову:

При встрече хозяин дома «не вскинул дружески руки, но по виду было заметно, что очень рад … Книги, книги, книги – вот что запомнилось мне в тесной комнатке поэта…

Рубцов поставил на стол бутылку вина с румяным яблоком на этикетке. «У меня ничего нет. Вот только это», – сказал Борис и поставил на стол тарелку с кусочками… чёрствого чёрного хлеба. На это Рубцов просто махнул рукой.

Они налили себе вина, и началась беседа. О чём они говорили, Бог знает. Разговор был для двоих, меня они словно не замечали…».

По всей видимости, скудная трапеза не связывала полёта мысли и не мешала друзьям понимать друг друга с полуслова, а в иные моменты, возможно, и безо всяких слов вообще. Может быть, именно такое состояние имел в виду и Василий Белов, когда в своей книге «Бобришном Угоре» он обронил, казалось бы, парадоксальное: «Настоящих друзей никогда не потчуют за столом».

Грозился украсть Вийона

В ту далёкую зиму в распоряжении Николая Рубцова оказались все книги Бориса Чулкова.

Читал он запоем – Пушкина, Лермонтова, Блока, Есенина. Особую привязанность питал к Тютчеву, Фету, Полонскому, Майкову, Апухтину.

Восторгался знаменитым триединством Тютчева: «блистает, блещет и блестит». Очень любил стихи французских поэтов – Верлена, Бодлера и Вийона.

Последнего – настолько, что, каждый раз бывая впоследствии у Чулкова, не выпускал заветный томик из рук и даже грозился, что рано или поздно он эту книжку выкрадет…

Неделя с тюфяком на балконе

Весною 1966 году Рубцов уехал в Москву, на экзаменационную сессию, а затем, по приглашению Василия Нечунаева и Бориса Шишаева, – на Алтай…

Свою первую отдельную комнату на Набережной VI Армии, рядом с храмом Андрея Первозванного, Николай Рубцов получил по ходатайству Вологодской писательской организации осенью 1967 года – после выхода в свет его «Звёзды полей» и агитационной поездки писателей по Волго-Балту.

Не очень повезло с соседом. Тот весьма активно пытался воспитывать поэта, и тому приходилось уходить из дому. Чаще всего – к Борису Чулкову.

Однажды затяжной конфликт по месту жительства перешёл за допустимые границы, и Рубцов появился у Бориса с вопросом:

– Можно мне пожить у вас?
– Смотри сам. В большой комнате матушка, в твоей бывшей – сестра с мужем, в третьей комнатушке я с женой…

Остановились на балконе. Поставили стол, тюфяк, и целую неделю Николай приходил сюда ночевать. Бывал и впредь. Здесь его принимали всегда.

По мокрым скверам

По словам Бориса Чулкова, музыку Рубцов любил мелодичную – народную и классическую. Собственных песен он в их доме не пел. Ни гармони, ни гитары у него тогда не было. Джаз, за некоторыми исключениями, не признавал. Его раздражало всё, что, по его выражению, «торчало».

Обе фотографии сделаны Андреем Кошелевым

Неоднократно он просил поставить любимые пластинки – «Реквием» Моцарта и «Осеннюю песню» Чайковского. Последняя, по предположению Бориса Чулкова, каким-то образом повлияла на настрой стихотворения «По мокрым скверам», написанного Рубцовым по мотивам «Осенней песни» Верлена. «В обнимку с ветром иду по скверу в потёмках ночи…».

Отмечая созвучность стихотворения «По мокрым скверам» поэзии «неприкаянных скитальцев» – Есенина, Вийона и Верлена – поэт и переводчик Борис Чулков свой стихотворный портрет Николая Рубцова завершает строчками:

Но, может быть, в нём не было метаний,
Как после неизбежно все представят,
Хрестоматийный глянец наведя?
Нет, были, – отвечаю, – как не быть-то:
Он милостию Божьей был поэт.

Я не могу рассказать о Николае Рубцове «всё»

В марте 2004 года, когда мы посетили Бориса Чулкова, в маленькой кухне дома на Советском проспекте в городе Вологде было аскетически пусто. И лишь на голой стене над столом – потрёпанная афиша литературного вечера десятилетней давности. На ней портрет Николая Рубцова.

«Недавно ко мне пришёл один человек, – задумчиво проронил Борис Александрович на прощание, – с просьбой рассказать о Рубцова «всё»…

Но ведь это же невозможно!.. Я не могу рассказать о Николае Рубцове «всё»…

И – после паузы – не хочу!».

По мокрым скверам
проходит осень,
Лицо нахмуря!
На громких скрипках
дремучих сосен
Играет буря!
В обнимку с ветром
иду по скверу
В потёмках ночи.
Ищу под крышей
свою пещеру –
В ней тихо очень.
Горит пустынный
электропламень,
На прежнем месте,
Как драгоценный какой-то камень,
Сверкает перстень, –
И мысль, летая,
кого-то ищет
По белу свету...
Кто там стучится
в моё жилище?
Покоя нету!
Ах, эта злая старуха осень,
Лицо нахмуря,
Ко мне стучится
и в хвое сосен
Не молкнет буря!
Куда от бури,
от непогоды
Себя я спрячу?
Я вспоминаю былые годы,
И я плачу...

Николай Рубцов

Рубцов в диалоге с людьми и территориями. Часть 2

Автор статьи: Марина Кошелева
24.05.2023